Гьюдмед, ярчайшая жемчужина в ожерелье монастырей древнего Тибета, был основан в 1433 году в столице Страны снегов, Лхасе. Вот уже более 500 лет он остается одним из крупнейших буддийских университетов, где бережно хранятся и передаются от наставника к ученику сокровенные практики и священные искусства тибетского буддизма.
{jcomments on}

 

 

В 1419 году великий лама Цонкапа, завершив объяснение "Четырех комментариев к Гухьясамаджа-тантре" в Сера Чодинге и чувствуя, что пришел его черед покидать этот мир, спросил своих учеников, кто из них готов взять на себя заботы о его тантрических учениях. Хранителем тантр Цонкапы суждено было стать его ближайшему ученику Шерабу Сенге, которому лама передал свои священные реликвии: собственную копию текста, который он только что объяснил, маску защитника учения Каларупы, жезл кхатвангу, чашу капалу, статую тантрического божества Гухьясамаджи и семь могущественных тханок с изображениями Гухьясамаджи, Ямантаки, Каларупы и Палден Лхамо. С каждой из этих реликвий была связана своя история. Жезл и маска защитника Каларупы еще во времена Будды Шакьямуни были зарыты в землю его учеником Маудгалаяной, после чего были найдены Цонкапой на холме возле монастыря Ганден. Тханки же обладали такой чудодейственной силой, что в дальнейшем хранились за печатью Далай-ламы и доставались лишь по особым случаям, когда требовалось вмешательство высших сил.

Все эти священные реликвии нуждались в особой опеке, и потому, чтобы сохранить их и обеспечить непрерывность передачи связанных с ними тантрических учений, Шераб Сенге воздвиг монастырь, который назвал Гьюдмед - тантрический университет нижнего Тибета. Сперва он располагался в южной части Лхасы, а затем, при седьмом Далай-ламе был перенесен в Чанглочен, в северную часть города. Что интересно, еще в VII веке тибетский царь Сонгцен Гампо предсказал, что на этом месте в будущем вырастит величайший тантрический монастырь.

До 1959 года монастырь Гьюдмед, так же как и отделившийся от него в 1424 году монастырь Гьюто, можно было назвать странствующими, так как их монахи по традиции проводили церемонии и ритуалы в разных местах Тибета. Монастыри эти не могли похвастаться особым богатством, однако славились в тибетском сообществе необыкновенной силой и действенностью своих тантрических ритуалов. По этой причине они часто получали приглашения посетить то или иное поселение Тибета. Со временем такие приглашения стали постоянными, и на местах выросли небольшие храмы для хранения реликвий и ритуальных принадлежностей, необходимых монахам во время их нового посещения.

Монахи в Гьюдмеда были обязаны проводить в странствиях первые пять лет своего обучения. Действуя так, они должны были взрастить в себе непривязанность. Они кочевали с места на место, посещая ряд строго предписанных городов и поселений: Лхасу, Янгпачен, Цалгунтан, Чимилунг. С каждым из этих мест были связаны определенные практики. В Чимилунге, например, находилась знаменитая статуя просветленного защитника монастыря Дамчена. Он считается проявлением основателя Гьюдмеда Джецуна Шераба Сенге.

Интересное описание странствий монахов Гьюдмеда и Гьюто дает Цыбиков в своем труде "Буддист-паломник у святынь Тибета". Вот что он пишет: "Странствование вошло в непременный устав этих дацанов... Переходы делаются соборно или вразброд. В первом случае все идут пешими вместе со своей администрацией, останавливаются в известных местах, где имеют общую кухню и т.п., а во втором каждый идет пешком, по своей воле и на свой счет, лишь бы к назначенному времени прибыть на место. Дацаны эти напоминают, в общем, буддийского скитающегося аскета, питающегося подаяниями ..."

Словно в подтверждение вышесказанному у каждого монаха Гьюдмеда по сей день есть черная чаша для подаяний, которая по своей форме и размеру в точности соответствует чаше Будды Шакьямуни. Чаши эти монахи носят в особых чехлах, которые шьют собственноручно и которые, несмотря на всю строгость монастырских правил, им разрешается украшать, полагаясь на свой вкус. Заглянув в монастырь накануне одной из больших церемоний, можно увидеть ряды чаш в чехлах, украшенных вышивкой и бисером - поистине удивительное зрелище.

 В 1959 году, когда Далай-лама принимает решение покинуть Тибет, 150 монахов из Гьюдмеда следуют за своим духовным лидером. С величайшим риском для жизни они переходят Гималаи, неся с собой семь чудодейственных тханок и священные тексты, по которым будет постигать учение Будды еще не одно поколение монахов Гьюдмеда. Найдя пристанище в Индии, они двенадцать лет живут в Далхаузи, полагаясь лишь на свои навыки и умения. Они ткут знаменитые тибетские ковры (в Гьюдмеде до сих пор есть мастерская по их производству), нанимаются за бесценок к индийцам, не брезгуя самой черной работой и мечтая, что однажды придет тот день, когда они смогут вновь вернуться в Тибет и продолжить практику драгоценного учения Будды.

 Тогда, в Далхаузи, впервые за много лет, с позволения Его Святейшества, снимают печати с семи старинных тханок Цонкапы. Их выставляют на всеобщее обозрение - монахи и миряне горячо молятся за возрождение монастыря и свободу Тибета.

 В 1972 году правительство Индии выделяет монахам участок земли в южном штате Карнатака, и они, с благословения Далай-ламы, берутся за возведение нового Гьюдмеда на территории поселения тибетских беженцев. Каждое утро они идут пешком по два-три километра от городка Гурупура до места будущего монастыря и работают до темноты. Им приходится корчевать джунгли, бороться со змеями, обрабатывать неподатливую бесплодную землю, - ведь у них нет никаких иных средств к существованию. Лишь иногда им удается улучить минутку, чтобы прямо здесь, в поле или на стройке, достать из-за пояса принесенный с собой из Тибета священный текст и погрузиться в его изучение. Они должны были учиться, чтобы не прервать драгоценную линию преемственности буддийских практик, чтобы потом передать свои знания юным монахам, которые появятся на свет здесь, в Индии, вдали от Страны Снегов.

Пожилым монахам, прибывшим в Индию "в первую волну", так и не удается приспособиться к изнурительно жаркому климату Карнатаки. Прожившим всю жизнь в высокогорном Тибете, им не под силу противостоять беспощадным тропическим болезням. Те немногие, кому удалось дожить до сего дня, - самые уважаемые и почитаемые люди в монастыре, ведь если бы не они, великая многовековая традиция прервалась, как это случилось в Монголии и Бурятии. По вечерам можно наблюдать, как старички обходят главный храм по часовой стрелке, накапливая заслугу. Другие, кому уже тяжело передвигаться, сидят на стульчиках возле храма и дают наставления своим ближайшим ученикам.

Храм у Гьюдмеда теперь новый, возведенный на щедрые подношения спонсоров, но и он уже с трудом вмещает всех участников больших церемоний. Число монахов теперь сравнялось с тем, что было в тибетском Гьюдмеде до 1959 года. Их уже больше 550, и каждый год из Тибета прибывают всё новые и новые беженцы. Рискуя жизнью, они преодолевают Гималаи, чтобы попасть в Индию, где можно беспрепятственно исповедовать буддизм. Многие из них не умеют ни читать, ни писать по-тибетски и вынуждены примыкать к "младшим классам". Поэтому среди десятилетних маленьких монахов, изучающих тибетский язык и несложные тексты, нет-нет да и встретится двадцатилетний юноша, о котором с уважением шепчут: "Он только что из Тибета..."

Исторически Гьюдмед связан с тантрическим монастырем Его Святейшества Далай-ламы, Намгьялом, а также с Дрепунгом и Сера, где преподавание тантрических учений идет по канонам Гьюдмеда. Другие монастыри придерживаются традиции Гьюто, тантрического университета Верхнего Тибета. Гьюто и Гьюдмед - основные хранители тантры школы гелугпа, а потому учиться там - большая честь.

В Тибете монахам, желающим поступить в Гьюдмед, приходилось подолгу ждать, пока в монастыре освободится место. Такие монахи поселялись в Лхасе неподалеку от монастыря в одной из тибетских семей, которая предоставляла им кров и стол. Все это время они учили тексты, знание которых должны были продемонстрировать на вступительных экзаменах. В условиях изгнания монастырю пришлось значительно корректировать свой жизненный уклад. Монахи, ожидающие официального поступления в Гьюдмед, теперь живут в самом монастыре, однако не допускаются в центральный храм на церемонии, пока не сдадут экзамены на знание текстов. В Тибете такие монахи не причислялись к монашеской сангхе Гьюдмеда, в Индии же, живя в монастыре, они фактически являются монахами Гьюдмеда, правда, с ограниченными полномочиями.

В Индии Гьюдмеду пришлось отказаться и от своего правила отправлять молодых монахов в странствия для развития в них правильного отношения к монашеской жизни. Все ритуалы, некогда привязанные к тем или иным святым местам Тибета, теперь проводятся в монастыре. Для ритуала Дамчена пришлось даже сделать каменную копию той самой статуи из Чимилунга, к которой монахи специально отправлялись для выполнения связанного с этим защитником ритуала.

Традиционно в Гьюдмед принимались жители нижнего Тибета, а также монахи из индийского Ладакха и Монголии, которые, пусть в небольшом количестве, учатся в монастыре и сегодня. Есть два способа поступить в монастырь Гьюдмед. Во-первых, можно примкнуть к его сангхе в довольно раннем возрасте и связать с монастырем всю свою жизнь. В Гьюдмеде много маленьких монахов, которым по восемь - десять лет. Поскольку монастырь - это высшее учебное заведение, где, помимо прочего, изучаются методы достижения Просветления - состояния, в котором раскрываются все потенциальные возможности и преодолеваются любые препятствия, тибетские родители искренне радуются, когда их ребенок изъявляет желание учиться в монастыре. "Если ваш сын принимает монашеские обеты и верно хранит их всю свою жизнь, - говорит мама Лобсанга Церинга, - духовная заслуга всей семьи столь велика, словно она воздвигла большой монастырь или буддийскую ступу".

В монастырь Гьюдмед также принимают геше из трех основных монастырей школы гелугпа (Ганден, Дрепунг и Сера), где изучают, прежде всего, сутру. Пройдя многолетний курс обучения в этих монастырях, геше могут поступить в Гьюдмед для углубленного изучения тантры.

Все геше, прошедшие годичный курс обучения в Гьюдмеде, вносятся в особый список, из которого Далай-лама выбирает геко, ответственного за дисциплину. Здесь это особая должность, ведь Гьюдмед известен своими необыкновенно строгими правилами и жесточайшей дисциплиной. Гьюдмед, например, не признает перерожденцев-тулку и не дает привилегий никому. Здесь вы не найдете множества тронов разного размера: в Гьюдмеде свой высокий духовный уровень ты должен доказать усердной учебой и практикой.

Геко остается в должности три или шесть месяцев, в зависимости от времени года. Когда этот срок истекает, его заносят во второй список, который впоследствии отвозят Далай-ламе для выбора ламы умцзе - второго настоятеля монастыря. Этот список Далай-лама хранит в своей комнате, читает молитвы и старается увидеть пророческие сны, которые бы подсказали ему, кого надлежит назначить вторым настоятелем на ближайшие три года. Выбор этот должен быть безошибочным, поскольку по истечении трех лет, лама умцзе автоматически становится первым настоятелем и следовательно в общей сложности он принимает важнейшие решения о жизни монастыря в течение шести лет.

Далай-лама также участвует в выборе мастера пения. Его избирают не из числа геше, а из монахов, проходящих в Гьюдмеде полный, пятнадцатилетний курс обучения. Мастер пения остается во главе музыкальной традиции монастыря практически до конца жизни. Он уходит с этого поста, только когда возраст дает о себе знать. За сорок лет существования монастыря в изгнании мастер пения сменялся лишь однажды.

Технология выбора мастера пения проста - первые лица монастыря определяют три лучших голоса Гьюдмеда и отправляют список с тремя именами Далай-ламе для окончательного решения. Одного из трех лучших певцов монастыря Далай-лама назначает старшим мастером пения, второго младшим, и они чередуются в зависимости от сложности церемоний.

Пение является неотъемлемой частью любой тибетской буддийской церемонии. Главные монастыри школы гелугпа Сера, Ганден, Дрепунг и Гьюто в основном применяют два стиля: дзоке и ранке. Наиболее распространенный из них - ранке, пение обычным голосом, часто используемое при чтении быстрых речитативов. Стиль дзоке более сложен и требует специального обучения. Он относится к так называемому обертонному типу, и практикуется далеко не во всех монастырях. Объяснить этот способ звукоизвлечения чрезвычайно сложно, ибо он не поддается словесному фиксированию. Лишь прямая передача от учителя к ученику и постоянный тренинг в течение многих лет могут привести к успеху, но и то, увы, не всех.

 Однако существует еще более редкий тип обертонного пения, которому обучают исключительно в монастыре Гьюдмед. Он носит название гюке и является предметом особой гордости монахов. Гюке - это высочайшая вершина в искусстве тибетского горлового пения. Именно этот прием вокального звукоизвлечения, открытый Джецуном Шерабом Сенге в мистическом видении-сне, сыграл не последнюю роль в его решении основать Гьюдмед. Все монахи монастыря стремятся овладеть этим стилем, однако он настолько сложен, что чистым гюке на данный момент из 550 монахов владеют лишь единицы, остальные же используют смешанную технику гюке и дзоке.

 По рассказам монахов, в древности на Тибете для улучшения вокальных данных в стиле гюке использовали один занятный способ. Поднявшись ранним утром, еще до начала всех ритуалов и церемоний, начинающий монах шел на монастырскую кухню и испрашивал там небольшой кусок свежего сырого мяса. Затем он уединялся в своей келье, привязывал к этому куску мяса прочную суровую нить и проглатывал его. Вслед за этим, он брался за нить и вытаскивал кусок мяса из горла, затем снова проглатывал и снова вытаскивал и так много раз подряд. Благодаря таким нехитрым, но весьма опасным операциям, монахи достаточно быстро разрабатывали свои голосовые связки. Их голоса становились хриплыми и низкими, мышцы-связки, получая дополнительный "насильственный" тренинг, приобретали большую пластичность и становились чрезвычайно выносливыми, что было весьма кстати, если учесть, что некоторые ритуалы длятся несколько дней.

Накануне празднования тибетского нового года монахи Гьюдмеда изготавливают знаменитые скульптуры из масла, которые в Тибете традиционно выполнялись из масла яка. Местные жители подносили первое масло от каждого яка в дар монастырю. Монахи же, в свою очередь, дарили его просветленным существам, однако перед этим придавали маслу изысканную форму - окрашивая его в разные цвета и оттенки и вылепливая изображения великих буддийских наставников, божеств и защитников учения, мандалы и сюжеты из священных текстов. В жаркой Индии где, в отличие от снежного Тибета температура в канун празднования Нового года поднимается до плюс тридцати, тибетцам приходится идти на всевозможные ухищрения, чтобы сохранить скульптуры. Монахи подбирают особые, устойчивые к таянию виды масла, лепят скульптуры в ледяной воде и хранят их в особых прохладных помещениях.

После подношения масляные скульптуры, как и песочные мандалы, разрушаются. Благословленное ритуалами и молитвами масло скатывается в единый комок, после чего раздается местным жителям, которые хранят его на алтаре или используют для заживления ран. Однако некоторые скульптуры, наиболее сложные и изысканные, украшают монастырь до будущего года. В прошлом году среди множества масляных подношений Гьюдмеда особенно поражали шестнадцать прекрасных дакинь и Потала, дворец Его Святейшества Далай-ламы в Лхасе, над которым реял флаг свободного Тибета.

Говоря о ритуалах и церемониях Гьюдмеда, нельзя не упомянуть о костюмах тантрических божеств, которые используются в монастыре. В Гьюдмеде их несколько десятков: монахи надевают их во время основных тантрических ритуалов. В идеале в ключевые моменты ритуала все участники должны облачаться в костюмы божеств, однако парча стоит дорого, и потому монастырь, живущий в изгнании, не может позволить себе столько костюмов. Один раз в году, когда в Гьюдмеде проходит большая церемония очищения Вселенной, монахи достают из ларца костюмы божеств особой красоты. С ними связана интересная история. В 30-40-х годах Гьюдмед направил своих монахов в далекую Россию за материей для монастыря. Из этих тканей, очень дорогих и непохожих на тибетские узорами и цветовой гаммой, было сшито триста костюмов божеств. Из Тибета, правда, удалось вывезти только сорок, и теперь они в числе основных реликвий монастыря. На некоторых из них можно разглядеть русские буквы. Сегодня монахи говорят, что именно тогда началась их связь с Россией.

Так уж случилось, что монахи некогда странствующего монастыря Гьюдмед были вынуждены осесть в Карнатаке. Казалось, традиция странствий прервалась, тибетцы-беженцы больше не в состоянии приглашать целые монастыри для проведения ритуалов. Однако лишив тибетцев родины, за последние полвека одновременно распахнули перед ними двери многие страны мира. Получая приглашение построить песочную мандалу в Америке или провести тантрический ритуал в Европе, монахи Гьюдмеда едут туда, где их ждут. Именно им было суждено первыми посетить Россию и Украину. По приглашению Галереи Елены Врублевской нгагрампы из Гьюдмеда построили в России большую песочную мандалу Ченрезига в Московском музее современного искусства Зураба Церетели, а затем по приглашению Института международного бизнеса, провели в Киеве незабываемую "Неделю тибетской культуры": люди плакали, когда они уезжали, цветы и конфеты не умещались в купе. Весной 2001 года они приняли участие в уникальной программе театра Анатолия Васильева "Узкий взгляд скифа" в рамках Всемирной театральной олимпиады, где представили полномасштабную версию церемонии "Очищение Вселенной", а также, по просьбе знаменитого режиссера, обучающего своих учеников диалогам Платона, познакомили светскую публику с тем, что такое философский монашеский диспут.